Глава 5. Вань Чжан. Часть Б

К оглавлению

V Б, 1.

1) Мэн-цзы сказал: «Бо И отвращал свои взоры от дурных зрелищ и слух от неприличных звуков; не хотел служить государю, которого он считал недостойным своего служения, ни повелевать народом, недостойным этого; во время благоустройства в государстве он служил, а во время смут отказывался от службы; но не выносил жить там, откуда исходило беззаконное правление, ни среди народа беззаконного; он даже думал, что вращаться среди поселян — это как бы в придворном костюме сидеть среди грязи и угля. В царствование тирана Чжоу он жил на берегу Северного моря, ожидая, когда царство очистится. Поэтому когда люди слышат о характере Бо И, то бессовестные делаются честными, а слабые приобретают волю.

2) И Инь же, наоборот, говорил: „Всякий государь, которому я служу, есть мой государь, и всякий народ, которым я командую, есть мой народ". И он служил как в эпоху порядка, так в эпоху смут, говоря, что „Небо, создав человечество, повелело прежде познавшим истину вразумлять после познавших ее, прежде прозревшим вразумлять позже прозревших. Я, как прежде прозревший из созданного Небом народа, хочу внушить человечеству эти принципы". Он полагал, что, если бы хоть один простой мужчина или простая женщина не воспользовались благодеяниями Яо и Шуня, это значило бы, как бы он столкнул себя в канаву: до такой степени он принимал на себя государственное бремя.

3) Люся Хуэй не стыдился служить скверному государю и не отказался от маленькой должности. На службе он не скрывал своих достоинств и непременно проводил свои принципы. Покидая службу, он не роптал. Удручаемый бедностью, он не жаловался; находясь в обществе поселян, он чувствовал себя свободным и не хотел уходить от них: „Ты сам по себе, а я сам по себе. Как можешь замарать меня, хотя бы ты стоял подле меня с расстегнутою грудью или голым?!" Поэтому, когда слышат о характере Люся Хуэя, то люди с узкими взглядами становятся либеральными, а скаредные — щедрыми.

4) Когда Конфуций уходил из Ци, то он взял вымытый рис и отправился в путь. А когда уходил из Лу, то сказал: „Помедлю моим отправлением в путь". Так удаляются из родного государства. Когда нужно было удаляться скоро, он удалялся скоро; когда нужно было помедлить, он медлил; когда нужно было остаться, он оставался, и служил, когда это нужно было. Вот каков был Конфуций».

5) Мэн-цзы сказал: «Бо И был мудрецом-пуристом; И Инь (считающий бремя государственного управления своей обязанностью) — мудрецом-бремяносителем; Люся Хуэй (являясь идеалом покладистости) — мудрецом-согласником; а Конфуций (не отступая от золотой середины) — мудрецом-благовременником.

6) Конфуций представлял собою, что называется, совокупность великой гармонии, которая получается, когда колокол возвещает музыку, а каменное (яшмовое) било своими звуками заканчивает ее. Звуки колокола начинают приведение в гармонию отдельных инструментов, а удары в било заканчивают его. Начинать приводить в гармонию — это дело ума, а оканчивать приведение в гармонию — это дело мудрости.

7) Ум, если сравнивать его [т.е. если найти ему сравнение], это будет искусство, а мудрость — сила. Например, при стрелянии из лука вне ста шагов то, что стрела достигает цели — это зависит от вашей силы, а что она попадает в цель — это не зависит от вашей силы».

V Б, 2.

1) Бэйгун Ци спросил: «Как распределены были Чжоуским домом титулы и жалованье?»

2) Мэн-цзы отвечал: «Подробностей этого распределения нельзя узнать, потому что удельные князья, ненавидя его как вредное для себя, уничтожили все записи о нем, но в общих чертах я слышал о нем.

3) Существовали титулы: император [тянь цзы], гун, хоу, бо, цзы и нанъ; последние два вместе составляли один титул — всего было пять титулов; еще были титулы: государь [цзюнь], первый министр [цин], сановник [дафу], высший чиновник [шан ши], средний [чжун ши] и низший [ся ши] — всего шесть титулов.

4) Сыну Неба законами определено владение в 1000 кв. ли, гуну и хоу — по 100, бо — 70, цзы и нанъ — по 50 кв. ли. Всего четыре разряда. Владения, не достигавшие 50 ли, не пользовались непосредственным доступом к Сыну Неба, а присоединялись к хоу под именем фу юн (т.е. присоединенное, оброчное владение).

5) Первый министр Сына Неба получал удел земли наравне с хоу, сановники его получали наравне с бо, а высшие чиновники — наравне с цзы и нань.

6) В большом владении, обнимавшем территорию в 100 кв. ли, владетель получал доход в десять раз более, чем его первый министр; первый министр — в четыре раза более сановника; сановник — вдвое против высшего чиновника; высший чиновник — вдвое против среднего; средний — вдвое против низшего; а этот последний вместе с простолюдином, состоящим на службе, получали одинаковое жалованье — такое, чтобы его было достаточно для замены того, что они получали бы от земледелия.

7) Во второстепенных государствах пространством в 70 кв. ли князь получал в десять раз [больше] против первого министра; первый министр — втрое против сановника; сановник — вдвое против высшего чиновника; высший чиновник— вдвое против среднего; средний — вдвое против низшего; а этот последний вместе с простолюдином, состоящим на службе, получали одинаковое содержание — такое, чтобы его было достаточно для замены того, что они получали бы от земледелия.

8) В малых государствах пространством в 50 ли князь получал доход в десять раз против первого министра; первый министр — вдвое более против сановника; сановник — вдвое против высшего чиновника; высший чиновник — вдвое против среднего; средний — вдвое против низшего; а последний с находящимся на службе простолюдином получали одинаковое жалованье, размер которого заменял то, что они получали бы от земледелия.

9) Что же касается наделов земледельцев, то каждый мужчина получал 100 му. Когда эти 100 му были унавожены, то лучший земледелец мог прокормить с них девять человек, следующий за ним — восемь человек, средний — семь человек, следующий за ним — шесть человек и плохой — пять человек. Жалованье простолюдинов, состоящих на службе, также определяется по этим градациям».

V Б, 3.

1) Вань Чжан спросил Мэн-цзы: «Позвольте спросить вас, что такое дружба». Мэн-цзы отвечал: «Когда мы дружимся, то не следует опираться ни на старшинство лет, ни на знатность, ни на влиятельное положение родни. Дружба это есть то, когда мы дружимся с кем-либо из-за его добродетелей, и потому здесь не может быть места давлению.

2) Мэн Сяныдзы был обладателем 100 военных колесниц. Он имел пятерых друзей — Юэчжэн Цю, My Чжуна и еще трех, имен которых я не помню. С этими пятью человеками Сяньцзы вел дружбу, потому что они не имели в мыслях его состояния; но если бы они, подобно другим, имели это в мыслях, то он не вел бы с ними дружбы.

3) Так поступал не только обладатель 100 военных колесниц, но и между владетелями малых государств также были подобные случаи. Хуэй, владетельный князь города Би, говорил: „Я смотрю на Цзы Сы как на учителя, а на Янь Баня как на друга. Что же касается Ван Шуня и Чан Си, то они служат мне".

4) Так поступали не только государи малых владений, но между владетелями больших княжеств также были подобные случаи. Например, цзиньский князь Пин в отношении к Хай Тану. Когда последний приглашал князя войти, тот входил; приглашал его садиться, тот садился; приглашал его кушать, тот кушал и всегда наедался досыта, хотя бы пища состояла из грубого риса и овощного супа, ибо он не смел не наедаться досыта. Однако на этом только и оканчивалось все. Он не дал ему участия ни в званиях, ни в должностях, ни в жалованье. Это выражение почтения к достойному мужу со стороны ученого, а не владетельной особы.

5) Когда Шунь представился императору (Яо), то он поместил его как зятя во втором дворце, едал у Шуня и был для него то гостем, то хозяином. Вот император, друживший с обыкновенным смертным.

6) Почтение, оказываемое низшим высшему, называется отданием должного человеку знатному; почтение же высшего к низшему называется оказанием чести человеку достойному. Одинаково справедливо как ценить знатных, так и уважать достойных».

V Б, 4.

1)Вань Чжан спросил Мэн-цзы: «Осмелюсь спросить, какое чувство выражается в дружественных подарках». Мэн-цзы отвечал: «Почтение».

2) «Как же, — продолжал Вань Чжан, — отказ от подарков считается непочтением?» Мэн-цзы отвечал: «Когда почтенный человек посылает подарок, думать о том, правильно ли он приобретен им, и после этого принимать его — это будет непочтением, и потому не следует отказываться от него».

3) «А позвольте, — продолжал Вань Чжан, — разве нельзя, не отказываясь от подарка с указанием истинной причины и отказываясь от него в душе, ввиду того что он был несправедливо взят от народа, не принять его под каким-либо другим предлогом?» На это Мэн-цзы сказал: «Когда даритель дарит, имея на это резонные основания, и при этом обходится с соблюдением приличий, то такой дар принял бы и Конфуций».

4) На этот ответ Мэн-цзы Вань Чжан сказал: «Вот здесь человек, который за городскими воротами останавливает и грабит людей. Он дарит подарок, имея на это резонные основания, и посылает его с соблюдением приличий. Можно ли принять такой подарок?» «Нет, нельзя, — был ответ. — В „Манифесте Кана" сказано: „Злодеи, которые убивают людей и перевертывают их тела для отобрания пожитков, — это отчаянные люди, не боящиеся смерти. Нет человека, кото- рый бы не ненавидел их". Таких следует казнить, не дожидаясь приказаний. <Когда династия Инь сменяла династию Ся, а Чжоу — Инь, это положение не отменялось. А при нынешнем ожесточении> как же еще принимать от них подарки!»

5) Вань Чжан сказал: «Современные князья берут с народа, как придорожные разбойники. А между тем, если они пошлют вам подарки с полным соблюдением приличий, вы их примете. Смею спросить: как объяснить это?» Мэн-цзы отвечал: «Думаете ли вы, что если бы появился гуманный император, то всех теперешних князей он (немедленно) предал бы смертной казни или же сначала обратился бы к ним с наставлениями и, если бы они не раскаялись, тогда уже казнили бы их? Называть разбойником всякого, кто возьмет не свое — это значит распространять категорию несправедливого приобретения до крайних пределов справедливости. Когда Конфуций находился на службе в княжестве Лу, жители состязались в охоте и он также. Если состязание в охоте было допустимо, то тем более можно допустить принятие подарков от князей».

6) «В таком случае, — продолжал Вань Чжан, — Конфуций, находясь на службе, не занимался распространением своих принципов?» «Занимался», — отвечал Мэн-цзы. «А если занимался, то зачем же он участвовал в состязании на охоте?» Мэн-цзы сказал: «Конфуций сначала переписал и привел в порядок жертвенные сосуды и после этого уже не наполнял их яствами, взятыми отовсюду». — «Но почему он не удалился?» Мэн-цзы отвечал: «Конфуций хотел сделать опыт осуще- ствления своей доктрины, и когда опыт достаточно показал ее осуществимость и [когда], несмотря на это, она не осуществлялась, тогда он удалился. Вследствие этого он никогда не оставался в одном государстве полных трех лет.

7) Конфуций вступал на службу, когда видел, что его учение может иметь ход, когда с ним обращались сообразно с требованиями приличий или когда государство содержало его. У Цзи Хуаньцзы он служил, потому что видел, что его учение может иметь ход; у вэйского князя Лина — потому что он обходился с ним прилично, а у вэйского князя Сяо — потому что его содержали на казенный счет».

V Б, 5.

1) Мэн-цзы сказал: «Поступают на службу не из-за бедности; но случается, что поступают и из-за нее. Подобно тому как женятся не ради пропитания [т.е. ухода]; но бывают случаи, что женятся и ради этого.

2) Поступающий на службу ради [из-за] бедности должен отказаться от почетного положения и занимать низкое, отказаться от богатства (т.е. большого жалованья) и жить в бедности (т.е. на малое жалованье).

3) Какая же служба была бы пригодна для тех, которые отказываются от почетного положения, занимая низкое, и от богатства, довольствуясь бедностью? Охранять заставы и бить в колотушку (быть ночным сторожем).

4) Будучи смотрителем хлебных магазинов, Конфуций говаривал: „От меня только требуется, чтобы счета были верны". Когда же был смотрителем парков и наблюдал за кормлением скота, то говаривал: „От меня только требуется, чтобы коровы и овцы были жирны, крепки и размножались".

5) Преступно говорить о высоких предметах, когда занимаешь низкое положение; но стыдно, когда человек занимает место при дворе и его принципы не осуществляются».

V Б, 6.

1)Вань Чжан сказал: «Почему ученые не пользуются синекурой от князей?» «Не дерзают, — отвечал Мэн-цзы. — Когда князь, лишившись княжества, пользуется синекурой от другого князя — это прилично; но когда ею пользуется ученый — это неприлично».

2) Вань Чжан сказал: «А когда князь посылает ученому в подарок съестные припасы, то принимает ли он их?» «Принимает», — отвечал Мэн-цзы. «По какому праву?» — «Потому что князь должен помогать народу в его нуждах».

3) «Почему же когда князь помогает, то ученый принимает, а когда награждает, то не принимает». — «Не осмеливается». — «А позвольте спросить: почему не осмеливается?» Мэн-цзы сказал: «Смотрители застав и поколотчики — все имеют постоянную службу и за это получают содержание от князя. Не имея же постоянной службы, пользоваться жалованьем от князя считается непростительным».

4) Вань Чжан продолжал: «Если князь посылает ученому в подарок съестное, то он принимает его. Но я не знаю: может ли такая посылка продолжаться постоянно?» Мэн-цзы отвечал: «Князь My в отношении к Цзы Сы поступал так: он неоднократно осведомлялся о его здоровье и неоднократно посылал ему вареное мясо. Цзы Сы это не понравилось, и он в конце концов, дав посланному от князя человеку знак выйти за большие ворота, обратившись лицом к северу, поклонился дважды до земли и не принял подарка, говоря, что отныне он знает, что князь кормит его наравне с собакой и лошадью. И с этих пор слуга не приходил с подарками от князя. Разве можно сказать о князе, что он находит удовольствие в людях достойных, когда, находя в них удовольствие, он не может не только возвышать, но даже питать их?»

5) Вань Чжан сказал: «Смею спросить: когда владетельный князь желает оказывать поддержку благородному мужу, то каким образом он должен поступить, чтобы можно было сказать, что он оказывает поддержку?» Мэн-цзы отвечал: «Сперва отправить подарки по высочайшему приказанию, которые ученый принимает с двукратным челобитием. А потом смотритель житниц должен продолжать посылать хлеб, а повар — мясо, но без княжеского приказа. Цзы Сы полагал, что присылка ему мяса из княжеского котла, доставляя ему беспокойство постоянными поклонами, не есть способ поддержки благородного мужа.

6) Иначе поступил Яо по отношению к Шуню: он послал к нему девятерых своих сыновей для услуживания ему, выдал за него двух дочерей; разные чины, быки, овцы, амбары и житницы были готовы для пропитания его среди полей; и потом поднял его до высокого звания. Вследствие этого составилось выражение: „Оказывать достойному княжеские почести"».

V Б, 7.

1) Вань Чжан сказал: «Смею спросить: на каком основании ученые не представляются владетельным князьям?» Мэн-цзы отвечал: «Ученые, живущие в городах, называются городскими подданными, а обитающие в деревнях — деревенскими подданными; но вообще те и другие — простолюдины, а по правилам приличия простолюдины не смеют представляться князьям, так как они не поднесли подарков и не сделались чрез это чиновниками».

2) Вань Чжан продолжал: «Когда простолюдина зовут на работу, то он отправляется; почему же ученый не отправляется на аудиенцию, когда князь, желая его видеть, зовет его?» Мэн-цзы отвечал: «Отправляться на работу — это будет справедливо, а отправляться на аудиенцию — это будет несправедливо.

3) К тому же, — прибавил Мэн-цзы, — ради чего князь желает видеть ученого? Ради того, что он много знает и обладает умственными и нравственными совершенствами. Если ради того, что он много знает, то известно, что даже император не зовет учителя (а приглашает); а тем менее может звать его удельный князь. Если ради того, что он обладает умственными и нравственными совершенствами, то я не слышал, чтобы желающий видеть такого человека звал его. Князь My во время многократных аудиенций, данных им Цзы Сы, однажды сказал ему: „В древности владетели больших княжеств при всем своем вели- чии дружили с бедными учеными. Что вы думаете об этом?" Цзы Сы это не понравилось, и он отвечал князю: „Древние люди как будто говорили, что князья служили им; как же они могли сказать, что они только дружили с ними?" Это недовольство Цзы Сы — разве оно не выражало следующей мысли: „По положению вы — государь, а я — подданный. Как же я смею дружить с государем? А по нравственным качествам — так вы должны служить мне. Как же вы можете быть на дружеской ноге со мною?" Если владетели больших княжеств искали дружбы с учеными и не могли добиться ее, то тем менее они могут звать их к себе.

4) Когда циский князь Цзин во время охоты позвал лесничего посредством флага и последний не пришел, то он затем казнил его. Поэтому поводу Конфуций сказал, что ученый, проникнутый решимостью, не забывает, что он может окончить жизнь в канаве или овраге, а храбрый воин — что он может потерять свою голову. Что хорошего нашел Конфуций в этом лесничем? То, что он не пошел к князю, когда тот позвал его несоответствующим знаком».

5) «Смею спросить, — сказал Вань Чжан, — посредством чего призывается лесничий». «Посредством кожаной охотничьей шапки, — отвечал (Мэн-цзы), — простолюдин — посредством флага, а ученый — посредством знамени с изображением двух переплетающихся драконов, а сановник — посредством знамени с перьями, привязанными на верхушке древка.

6) Когда лесничего будут призывать знаком, употребляемым для призыва сановников, то он ни за что не дерзнет отправиться на зов. Как посмеет отправиться на зов простолюдин, когда его призывают знаком, употребляемым для призыва ученого?! А тем более когда человека украшенного талантами и добродетелями, призывают не так, как призываются подобные люди!

7) Желать видеть человека, украшенного талантами и добродетелями, и стремиться к этому ненадлежащим путем — это походит на то, когда мы, желая, чтобы он вошел, в то же время закрываем пред ним ворота. Долг — это дорога, а правила приличия — ворота. Но только благородный муж может следовать этим путем, проходить чрез эти ворота. В „Книге Стихотворений" сказано, что „чжоуская дорога(гладка), как точильный камень, и пряма как стрела; по ней следуют благородные мужи, а простой народ смотрит на нее"».

8) Вань Чжан сказал: «В таком случае Конфуций был не прав, когда, получив приказ князя, призывавший его к нему, отправился, не дожидаясь экипажа?» На это Мэн-цзы отвечал: «Конфуций, находясь на службе, имел служебные обязанности, и князь призывал его как чиновника».

V Б, 8.

1) Мэн-цзы, обратившись к Вань Чжану, сказал: «Кто является примерным ученым в деревне, тот в состоянии дружиться со всеми примерными учеными в деревне. Кто является примерным ученым в княжестве, тот в состоянии дружиться со всеми примерными учеными в княжестве. Примерный ученый в империи в состоянии дружиться с примерными в ней учеными.

2) Когда ученый найдет, что для него недостаточно быть в дружественных отношениях с лучшими учеными империи, тогда в дополнение к этому он восходит к оценке древних людей: повторяет их стихотворения и читает их книги; но так как ему неизвестно, что они за люди, то поэтому он анализирует их эпохи. Это значит восходить к дружбе с древними».

V Б, 9.

1)Циский князь Сюань спросил относительно главных министров. Мэн-цзы сказал: «О каких министрах вы спрашиваете, князь?» — «А разве главные министры бывают разные?» — «Да, разные. Бывают министры из царских родственников, бывают и из других фамилий». — «Позволю себе спросить о главных министрах из царской фамилии». На это Мэн-цзы отвечал: «Когда государь имеет громадные недостатки, такие министры должны увещевать его, и если он не внемлет их настоятельным и неоднократным увещеваниям, тогда они должны заменить его другим».

2) Князь вдруг изменился в лице.

3) «Князь, не обижайтесь. Вы спросили меня, и я не смел не отвечать вам по правде».

4) После того как лицо князя приняло спокойное выражение, он обратился с вопросом о главных министрах из других фамилий. На это Мэн-цзы отвечал: «Если государь имеет недостатки, такие министры должны увещевать его, и если он не внимает их неоднократным и настоятельным увещеваниям, тогда они должны уходить из государства».

• Предыдущая часть главы
• Часть А следующей главы