Глава 4. Ли Лоу. Часть Б

К оглавлению

IV Б, 1.

1) Мэн-цзы сказал: «Шунь родился в Чжуфэне, переселился в Фуся и умер в Минтяо. Он был из восточных варваров.

2) Вэнь-ван родился в уделе Чжоу у горы Ци и умер в Биине. Он был из западных варваров.

3) Земли эти отстояли друг от друга более чем на 1000 ли, и эпоха жизни одного была на 1000 с лишком лет позже другого; но тот и другой совершенно одинаково получили возможность осуществить в Китае свои желания.

4) Что касается прежних и последующих мудрецов, то планы их были одинаковы».

IV Б, 2.

1) Цзы Чань, управляя княжеством Чжэн, переправил людей через реки Чжэнь и Вэй в своем экипаже.

2) По этому случаю Мэн-цзы сказал: «Цзы Чань милосерд, но не понимает, как управлять.

3) Когда в 11-й луне окончено устройство пешеходных мостиков и в 12-й — мостов для экипажей, то народ не будет страдать от переправы вброд.

4) Пусть правитель будет справедлив в своем управлении, и когда он едет, то может требовать, чтобы народ сторонился с дороги. Где же ему перевозить каждого чрез реку?!

5) Поэтому если бы правитель старался угодить каждому, то у него не хватило бы времени».

IV Б, 3.

1) Мэн-цзы, обратившись к цискому князю Сюаню, сказал: «Если государь смотрит на своих министров, как на [собственные] руки и ноги, то министры будут смотреть на него, как на сердце и желудок; если он смотрит на них, как на собак и лошадей, [которых надо только кормить], то министры будут смотреть на него как на человека безразличного [для них]. Если князь смотрит на своих министров, как на землю и траву (которую можно попирать), то министры будут смотреть на него как на разбойника, на врага».

2) Князь сказал: «По обычным правилам, министр носит траур по своему прежнему государю. Что же требуется [от государя] для ношения такого траура министрами?»

3) Мэн-цзы ответил: «Когда увещания министра действуют, советы его принимаются и (благодаря этому) обильные милости изливаются на народ, то, если министр по какой-либо причине уходит из своей страны, государь посылает людей проводить его из пределов государства. Далее он посылает предварительную рекомендацию туда, куда министр отправляется; забирает его поля и дома только после трехлетнего отсутствия его. Эти три действия называются трояким выражением внимания. При этих условиях будет носиться траур по прежнему государю.

4) В настоящее время, когда министр обращается с увещаниями, они не исполняются, говорит он - его не слушают, <и (благодаря этому) обильные милости не изливаются на народ>; когда по какой-либо причине он оставляет страну, то государь арестует его. Мало того, преследует его в той стране, куда он ушел, и забирает его поля и дома в самый день его ухода. Это значит, что государь его — разбойник и враг. А по разбойнику и врагу какой должен быть траур?!»

IV Б, 4.

Мэн-цзы сказал: «Когда без вины убивают ученых, то вельможа может оставить свое государство. Когда без вины избивают народ, то ученые могут переселяться [в другой удел]».

IV Б, 5.

Мэн-цзы сказал: «Если государь человеколюбив, то и все будут человеколюбивы; если государь справедлив, то и все будут справедливы».

IV Б, 6.

Мэн-цзы сказал: «Церемоний, не соответствующих в точности требованиям церемоний, и долга, не соответствующего в точности требованиям долга, великий муж не исполняет».

IV Б, 7.

Мэн-цзы сказал: «Нравственные воспитывают безнравственных, способные воспитывают неспособных. Поэтому люди радуются иметь талантливых и нравственных отцов и старших братьев; но, если нравственные будут бросать безнравственных, а способные — неспособных, в таком случае между талантливыми и нравственными и неспособными и безнравственными почти не будет никакой разницы».

IV Б, 8.

Мэн-цзы сказал: «После того как человек определил, чего ему не следует делать, он будет в состоянии делать то, что следует».

IV Б, 9.

Мэн-цзы сказал: «Какие печальные последствия должны нести те, которые говорят о чужих недостатках!»

IV Б, 10.

Мэн-цзы сказал: «Чжунни не делал ничего экстравагантного».

IV Б, 11.

Мэн-цзы сказал: «Великий муж не питает непременного убеждения в том, что его слово верно и что его действия непременно осуществимы, а в том и другом случае только обращает внимание на то, где справедливость».

IV Б, 12.

Мэн-цзы сказал: «Великий муж есть тот, кто не теряет своего детского сердца».

IV Б, 13.

Мэн-цзы сказал: «Ухаживание за родителями, когда они живы, не стоит того, чтобы считаться великим делом, и только отдание им посмертного долга может считаться таковым».

IV Б, 14.

Мэн-цзы сказал: «Благородный муж, следуя истинным путем, углубляется (в область знания), желая овладеть им. Овладев им, он спокойно пребывает в нем. Спокойно пребывая в нем, он твердо опирается на него. Твердо опираясь на него, он берет его справа и слева, как из неиссякаемого источника. Поэтому-то он и желает овладеть им».

IV Б, 15.

Мэн-цзы сказал: «Обширная эрудиция и тщательное уяснение законов имеет целью при их посредстве обратиться к уяснению связующих начал».

IV Б, 16.

Мэн-цзы сказал: «Не было случая, чтобы тот, кто пользуется своими преимуществами для покорения человека, мог покорить его. Вселенную же можно покорить только тогда, когда пользуются своими преимуществами для питания и воспитания народа. Без сердечной покорности вселенной невозможно сделаться ее правителем».

IV Б, 17.

Мэн-цзы сказал: «Всякая ложь зловредна; но действительно зловредна та ложь, которая скрывает (от правителей) людей достойных по своим нравственным качествам и талантам».

IV Б, 18.

1) Сюй-цзы сказал: «Чжунни часто обращался с восхвалением к воде, говоря: „Ах, вода! Ах, вода!" Что он нашел в ней заслуживающего похвалы?»

2) Мэн-цзы отвечал: «Из родника бьет вода, не останавливаясь ни днем ни ночью. Наполнив все углубления, она устремляется далее и изливается в море. Таково свойство всего, имеющего неточное начало. Вот что он нашел в ней заслуживающего похвалы.

3) Но возьмем воду, не имеющую истока. В седьмой и восьмой лунах, когда накопляется дождь, она наполняет канавы и арыки, но ее высыхания можно ожидать немедленно. Поэтому благородный муж стыдится незаслуженной славы».

IV Б, 19.

1) Мэн-цзы сказал: «То, чем люди отличаются от животных, самая малость; народная масса бросает ее, между тем как благородные люди сохраняют ее.

2) Шунь ясно понимал все разнообразие предметов, вникал в законы человеческих отношений. Он исходил в своей деятельности из (прирожденных качеств и инстинктивных требований своей природы) — человеколюбия и справедливости, а не исполнял только требований человеколюбия и справедливости».

IV Б, 20.

1) Мэн-цзы сказал: «Юй ненавидел прекрасное вино и любил добрые речи.

2) Тан держался середины и назначал людей достойных, не осведомляясь об их происхождении.

3) Вэнь-ван обращался с народом так, как будто бы он еще испытывал страдание, и направлял свои взоры к истинному пути, как будто бы не видел его.

4) У-ван не относился небрежно к близким и не забывал отдаленных.

5) Чжоу-гун думал соединить в себе доблести трех царей, чтобы осуществить четыре принципа, которым они следовали, и если находил в них что-либо неподходящим (по времени и условиям), устремлял взоры вверх и думал, превращая ночь в день, и когда ему удавалось, по счастию, додуматься до решения, он сидел в ожидании утра».

IV Б, 21.

1) Мэн-цзы сказал: «С исчезновением следов сюзеренной власти перестали являться и оды, а когда они перестали появляться, сочинена была летопись „Чунь цю".

2) Летописи <одного порядка>: цзиньская „Шэн", чуская „Тао у" и луская „Чунь цю".

3) Ее (т.е. летописи „Чунь цю") факты — это деяния циского князя Хуаня и цзиньского Вэня; ее стиль — исторический. „Что касается ее справедливого суда, — сказал Конфуций, — то я осмелился принять его на себя"».

IV Б, 22.

1) Мэн-цзы сказал: «Влияние государя прекращается чрез пять поколений; влияние обыкновенного смертного (также) прекращается чрез пять поколений.

2) Хотя мне не удалось быть учеником Конфуция, но я заимствовал (похитил) его учение от других для собственного блага».

IV Б, 23.

Мэн-цзы сказал: «С первого взгляда кажется, что можно взять, а потом оказывается, что можно не брать, и, несмотря на это, взять — нанесешь ущерб честности. По-видимому, можно дать, а потом покажется, что можно не давать, и все-таки дать — нанесешь ущерб милосердию. По-видимому, можно умереть, а потом покажется, что можно не умирать, и все-таки умереть — нанесешь ущерб мужеству».

IV Б, 24.

1) Пэн Мэн обучался стрельбе из лука у И. Постигнув в совершенстве искусство И, Пэн Мэн подумал, что во всей империи только И превосходит его в стрельбе, и вследствие этого убил И. Мэн-цзы поэтому поводу сказал: «В этом также виноват И. Гунмин И сказал: „Судя по справедливости, он как будто не виноват", — выражая этим только то, что И был виноват в легкой степени. Как он мог быть не виноват?!

2) Чжэнцы послали своего полководца Цзычжо Жуцзы произвести нападение на княжество Вэй, которое послало своего полководца Юй-гун Чжи Сы для преследования его. Цзычжо Жуцзы сказал: „Сегодня я нездоров и не в состоянии держать лук — я должен умереть". Обратившись к своему вознице, он спросил его: „Кто меня преследует?" Возница отвечал: „Юйгун Чжи Сы". „В таком случае я останусь жив", — сказал Цзычжо Жуцзы. Возница сказал: „Юйгун Чжи Сы — искусный вэйский стрелок, а вы говорите, что останетесь живы. Как же это объяснить?" „Юйгун Чжи Сы,— отвечал Жу,— учился стрельбе у Иньгунь Чжи Та, который, в свою очередь, учился ей у меня. Иньгун Чжи Та — человек прямой, и друзья, которых он выбирает, непременно люди прямые". Юйгун Чжи Сы, подъехав, сказал: „Отчего вы не держите лук?" „Сегодня я болен и не могу держать его", — был ответ. Тогда Юйгун Чжи Сы сказал: „Ваш покорнейший слуга учился стрельбе у Иньгун Чжи Та, который учился ей у вас, и я не могу вашим же искусством погубить вас. Но сегодняшнее дело — царское дело, и я не смею манкировать им". С этими словами он вынул стрелы из колчана, ударом об колесо отбил их металлические наконечники, выпустил четыре стрелы и удалился».

IV Б, 25.

1) Мэн-цзы сказал: «Если бы красавица Си-цзы покрывалась грязным платком, то все люди, проходя мимо нее, затыкали бы носы.

2) Хотя бы человек был безобразен лицом, но если он попостится и омоется, то может приносить жертву Верховному Владыке».

IV Б, 26.

1) Мэн-цзы сказал: «Все те, которые рассуждают о природе вещей, имеют дело только с ее проявлениями, которые должны иметь основою естественность.

2) То, что я не люблю в умниках — это их измышления. Если бы они были похожи на Юя, когда он направлял воды, то я не имел бы ничего против их ума. Способ отведения вод Юем был такой, который не доставил ему никакого труда (т.е. естественный). Если умники будут делать то, что не доставит им труда, то их мудрость будет велика.

3) Хотя небо высоко и звезды (светила) далеки, но, исследуя их проявления, мы можем, сидя у себя, определить, в какой день 1000 лет тому назад было солнцестояние».

IV Б, 27.

1) У Гунхан-цзы умер сын. Ван Хуань, главный министр (циского князя), также отправился к нему для выражения соболезнования. Когда он вошел в ворота, то одни старались заговорить с ним при входе, а другие отправлялись к занимаемому им месту и разговаривали с ним.

2) Мэн-цзы не говорил с ним. Будучи недоволен этим, Ван Хуань сказал: «Все господа говорили со мною за исключением только одного Мэн-цзы — значит, он презирает меня».

3) Услышав это, Мэн-цзы сказал: «Согласно придворным церемониям, для разговоров не переходят с одного места на другое и для приветствий не переступают с одного порожка на другой. Я хотел соблюсти правила, а Цзыао (прозвание Ван Хуаня) признает это за пренебрежение. Не странно ли?»

IV Б, 28.

1) Мэн-цзы сказал: «Чем благородный муж отличается от других людей — это тем, что он хранит в душе, а именно человеколюбие и вежливость.

2) Человеколюбивый любит людей, вежливый относится к ним с уважением.

3) Тот, кто любит других, того постоянно любят другие; тот, кто уважает других, того постоянно уважают другие.

4) Вот здесь человек. Он обходится со мною возмутительно. В этом случае благородный человек, всеконечно, обратится к самому себе и скажет: без сомнения, я сам был негуманен и невежлив, иначе зачем бы ему было так обращаться со мною?

5) Тогда он (снова) обращается к самому себе и становится еще более гуманным и более вежливым. Но возмутительное поведение другого остается то же самое. Тогда благородный муж снова обращается к самому себе и говорит: без сомнения, я сам был не вполне искренен в своих чувствах любви и уважения к нему.

6) Обратившись к самому себе, он доводит искренность своих чувств до крайних пределов. Но возмутительное поведение другого остается то же самое. Тогда он говорит: это безумный человек; если он ведет себя таким образом, то чем он отличается от животного? И стоит ли толковать с животным?

7) По этой причине у благородного мужа есть скорбь, длящаяся всю его жизнь, и нет напасти, которая бы продолжалась одно утро. Но что касается его скорби, то она заключается в следующем: Шунь был человек, и я также человек, но Шунь сделался образцом для вселенной — образцом, достойным передачи в потомство, между тем как я все еще представляю собою обыкновенного деревенского мужика. Вот что прискорбно для него. Скорбя, чего же он хочет? Походить на Шуня, и только. Что касается несчастья, то такого не существует для благородного мужа. Он не делает ничего, противного человеколюбию и обычным, общепринятым правилам (церемониям), и потому, если с ним и случится какое-нибудь мимолетное несчастье, он-не скорбит».

IV Б, 29.

1) Юй и Цзи в мирное время трижды проходили мимо своих ворот и не входили в них. Конфуций восхвалил их.

2) Янь-цзы, живший в эпоху смут, обитал в грязном переулке, довольствовался чашкою риса и ковшом воды. Другие не вынесли бы этих лишений, а он не изменил своей веселости. Конфуций восхвалил его.

3) По этому поводу Мэн-цзы сказал: «Юй, Цзи и Янь Хуэй были проникнуты одним принципом.

4) Юй думал, что если во вселенной (империи) будут утопившиеся, [то ему представлялось], как будто бы он сам утопил их. Цзи думал, что, если во вселенной будут страдать от голода, как будто бы он сам заставил голодать их. Поэтому-то они так горячились (в своей деятельности на благо народа).

5) Таким же образом действовали бы Юй, Цзи и Янь Хуэй, будучи поставлены один на место другого.

6) Представьте себе, что живущие с вами в одной комнате подрались; в этом случае, хотя бы вы отправились разнимать их, надев шапку на растрепанные волосы и подвязав кисти, и разняли бы их, это допустимо.

7) Но если бы драка была у соседа и вы в таком же (неприличном) виде отправились бы разнимать их, то это была бы ошибка. В этом случае, хотя бы вы и затворили свои ворота, это допустимо».

IV Б, 30.

1) Гунду-цзы сказал: «Куан Чжан во всем государстве известен своею непочтительностью к родителям, а между тем вы гуляете с ним и вдобавок к этому вежливо обращаетесь с ним. Позволю себе спросить: как это объяснить?»

2) Мэн-цзы отвечал: «Есть пять вещей, которые по мирским обычаям считаются непочтительностью: 1) когда, ленясь работать, не заботятся о пропитании родителей ;2) когда, предаваясь азартным играм (в шашки) и пьянству, не заботятся о пропитании родителей; 3) когда, питая страсть к деньгам и богатству и сосредоточивая свою любовь на жене и детях, не заботятся о пропитании родителей; 4) когда, предаваясь похотям слуха и очей, срамят родителей; 5) когда питают страсть к храбрости, дракам и озорничеству и тем ставят родителей в опасное положение. Имел ли Чжан-цзы один из этих недостатков?

3) В деле же Чжан-цзы сын стал упреками возбуждать отца к добру, и вследствие этого между ними вышло несогласие.

4) Возбуждать к добру при помощи упреков — это дружеский долг. Применение же этого принципа в отношениях между отцом и сыном более всего губит естественное чувство любви.

5) Неужели же Чжан-цзы не желает иметь супружеской и родительской, родственной связи? Но так как он провинился пред отцом и не мог приблизиться к нему, то развелся с женою, выгнал сына и на всю жизнь лишил себя их заботливости. Он принял такое решение, полагая, что, если поступит не так, вина его будет еще больше. Так вот каков был Чжан-цзы!»

IV Б, 31.

1) Когда Цзэн-цзы жил в городе Учэне (в царстве Лу), юэсцы сделали набег на него. Некто сказал ему: «Разбойники подходят — почему бы не удалиться отсюда?» Тогда Цзэн-цзы сказал (дворнику): «Не помещай никого в моем доме, чтобы не портили травы и деревьев». Когда же грабители удалились, он послал сказать ему. «Поправь мой дом и ограду — я возвращусь». Грабители удалились, и Цзэн-цзы возвратился. Тогда ученики его сказали: «С нашим учителем обра- щались здесь с такою искренностью и почтением; а когда пришли разбойники, то он первый ушел на виду народа; а удалились разбойники — он возвратился. Ведь это неловко?» На это Шэнью Син заметил: «Не вам понять это. В прежнее время, когда [дом] Шэнью, [где жил тогда Конфуций], подвергся несчастью — (нападению) со стороны носильщиков травы, у нашего Учителя [т.е. Конфуция] было 70 учеников и, несмотря на это, он не принял участия в этом деле».

2) Во время пребывания Цзы Сы в уделе Вэй в него было сделано вторжение из удела Ци. Тогда некто сказал ему: «Разбойники подходят, почему бы вам не удалиться?» На это Цзы Сы отвечал: «Если я уйду, то кто же будет помогать князю в защите удела?!»

3) Мэн-цзы сказал: «Цзэн-цзы и Цзы Сы хотя и служили одному принципу, но первый из них был учителем, как бы отцом или старшим братом, тогда как второй был сановником, занимая подчиненное положение. Если бы они поменялись местами, то каждый из них (на месте другого) поступил бы так же».

IV Б, 32.

Чу-цзы сказал Мэн-цзы: «Князь послал человека посмотреть, действительно ли вы отличаетесь от других людей». На это Мэн-цзы сказал: «Почему мне отличаться от людей? Яо и Шунь были такие же люди, как и другие».

IV Б, 33.

1) У одного цисца были жена и наложница, с которыми он жил в своем доме. Когда их муж выходил из дому, то непременно возвращался напившись и наевшись, и когда жена спрашивала его, с кем он пил и ел, то оказывалось, что это были все богатые и знатные люди. Тогда жена, обратившись к наложнице, сказала ей: «Когда муж выходит, то непременно возвращается напившись и наевшись, и когда спросишь его, с кем он пил и ел, то оказывается, что это все богатые и знатные люди, а между тем никто из знатных никогда не был у него; я хочу подсмотреть, куда он ходит». Встав рано утром, она окольными путями следовала за мужем туда, куда он шел. Во всем городе никто не останавливался и не разговаривал с ним. Наконец он достиг восточного предместья и там у приносивших жертву на кладбище просил остатки (жертвенного мяса и вина); а когда этого ему не доставало, он осматривался кругом и направлялся к другим. Вот каким образом он насыщался. Жена возвратилась и сказала наложнице: «Вот что теперь проделывает муженек, на которого мы надеялись и с которым мы связаны на всю жизнь». (С этими словами) она с наложницей стала поносить своего мужа и плакать вместе с нею в зале. А муж, не зная этого, с довольным и веселым видом пришел домой и горд[елив]о обошелся с своими женою и наложницей.

2) С точки зрения благородного человека, редко бывает, чтобы жены и наложницы не стыдились и не плакали при виде тех средств, которые употребляются людьми [т.е. их мужьями] для достижения богатства, знатности, выгод и славы.

• Предыдущая часть главы
• Часть А следующей главы